Забыть и вспомнить
В субботу Анатолий Сергеевич намеривался встать порань ше -надо было съездить к дочери на дачу ,но проспал . Когда он проснулся , пора было уже выходить из дому .Времени не оста валось даже на чай и он. торопливо побросав в рюкзак куплен ные накануне про дукты, заспешил к выходу.
На дачу он ездил с двояким чувством. Когда-то он выстро ил ее собственными руками. Любил копаться на участке. Что-то мастерил, копал или красил. Если разобраться, то дача была для него не столько местом отдыха, сколько мастерской .По про фессии он был художником и, строя ее, прикладывал все свое умение и вкус.Чтобы сделать небольшой, но уютный домик при влекательным и в конце- концов добился, что он стал достопри мечательностью дачного поселка.
Но с тех пор, как они разошлись с женой и в особенности по сле того, как она вновь вышла замуж, дача стала казаться чужой. Тем более, что новый муж не имевший художествен ного вкуса принялся что-то переделывать на свой лад и участок стал терять свою привлека тельность. .Встретившись как-то с ним на даче, Анатолий Сергеевич предупредил .что если тот предпримет еще что –то, то он просто вышвырнет его вон. Угроза подействова ла, но. тем не менее Анатолий Сергеевич явственно ощущал при знаки чужого обитания .Его связь со старой семьей осуществля лась лишь в общении с десятилетней дочерью . В последнее вре мя он явственно ощущал, что она отдаляется от него. Жизнь разлучила их.
Он зто понимал, но все же было обидно. Неприятны были и встречи с бывшей же ной. Глядя на нее Анатолий Сергеевич каждый раз думал с удивлением, как он мог прожить столько лет с подобной женщиной. Его раздражало в ней буквально все: как она говорит, как ходит, смеется...Он и сам не мог разобрать ся, то- ли он из-за любви не замечал этого раньше, то ли она не была такой.
Приезжая на дачу, он ночевал в мансарде, где устроил се бе спальню, а по утру уезжал назад, в город. А иногда, не в си лах вынести присутствия “родственника”, даже в тот же вечер. Возвратившись с дачи, он испытывал одновременно и облегче ние, и грусть. После многолетнего взаимного непонимания, свобо
да, по- началу, была желанной.
Но, с течением времени, появи лось чувство одиночества и ненужности. Пытаясь обмануть се бя, он искал недостающего ему тепла в кратковременных связях, кроме плотского удовлет ворения, они ничего не приносили. Расставаясь без сожаления
с очередной любовницей, он думал почти со страхом, что, быть может, уже никогда не встретит ту, единственную, которую под сознательно ждал..
На электричку Анатолий Сергеевич успел вовремя и даже на шел свободное место.. Но, закинув рюкзак на полку, он, с огорче
нием, обнаружил, что забыл взять что-нибудь почитать. Перспек
тива остаться на полтора часа со своими невеселыми мыслями огорчала. Мысли в последнее время были невеселые из-за ду шевного дискомфорта. Все реже посещало творческое вдохнове ние – единственное, что осталось смыслом его жизни .Состояние это, в свою очередь, пугало его, так как он боялся превратиться в ремесленника. Анатолий Сергеевич был глубоко убежден, что мастерство без души мертво. Рисовать научить можно каждого, но стать художником в полном смысле этого слова, невозможно.
Из размышлений его вывел громкий голос, предлагавший жу рналы и брошюры. .Парень добросовестно рассказывал пасса жирам краткое содержание особенно интересных сообщений....
Но, в основном, это были пособия для садоводов и чтиво для любителей сенсаций, и пошлых анекдотов. Ни то, ни другое его не интересовало и он с надеждой спро сил:
- А чего-нибудь более литературного у вас нет?
Испытующе взглянув на Анатолия Сергеевича, парень полез
в сумку, висевшую у него на боку и, порывшись в ее глубинах, протянул ему тоненькую книжонку.
- Вот, последняя осталась. Не знаю только понравится ли вам книжица дамская.
- Про любовь, что ли? –спросил Анатолий Сергеевич.
Парень кивнул.
- Из серии заграничных любовных романов?
- Да нет, наша.
Возможно, если бы у Анатолия Сергеевича был выбор, он и не взял бы ее, но выбора не было.
- Давай! –сказал он, протягивая деньги.
“Не отосланные письма” –прочел он на обложке и, бегло про бежав взглядом имя автора, открыл книжку. Он начал читать не надеясь, что это сможет его увлечь, но, неожиданно для себя, по чти с первых же строк проникся искренностью автора, сразу пове
рив в достоверность повество вания. Рассказ был построен в фо рме писем.
“Милый Мой! Опять пишу тебе, хотя знаю, что письмо мое ос танется без ответа, ведь у меня нет твоего адреса и все предыду щие письма лежат в ящике комода. Но я, все ж -таки, пишу, пото му что когда обращаюсь к тебе, мне кажется, что ты где-то близ ко.
Ты, наверное читал роман Барбюса о маленьком Луи? Так вот, мне кажется, что наша судьба чем-то похожа на судьбу геро ев этой книги. Разница только в том, что Луи получал письма от давно умершей женщины, а я пишу тебе, даже не зная жив ли ты. Я пыталась най ти людей, знавших тебя, но мне это не удалось. Обращалась я и в адресный стол, но напрасно. Оказывается, у те бя очень распространенная фамилия. Чудаки! Они не понимают, что ты единственный! В сущности, я знаю о тебе так мало, ведь мы расстались, когда ты был сов сем юным. Как это было дав но! Но я ничего не забыла!
Помнишь, как-то однажды мы стояли на краю песчаного об рыва и смотрели в даль, пытаясь представить себе, что, где-то там, за этими лесами, наша Родина”. Прочитав последнюю фра зу, Анатолий Сергеевич вздрогнул. Перед его мысленным взором
неожиданно возникла яркая картинка: кромка соснового леса, же лтый песок и, снова за обрывом, густой лес, исчезающий в голу бой дымке.- Удивительное совпадение! –встревоженно подумал он.
“Мы были далеко от нее и грустили” –читал он дальше.”Но грусть наша была недол гой, ведь мы были так молоды! Над на ми голубело небо, такое же яркое, как на Родине. Ты не говорил мне о любви, но в этом и не было нужды. Я чувствовала, что ты бесконечно предан мне и готов следовать за мной, хоть на край света. Но я не очень дорожила твоим чувством. А иногда мне да же надоедала твоя привязанность и я избегала тебя…”
Из прошлого, словно из тумана, перед глазами Анатолия Сер геевича возникло худень кое, продолговатое личико, обрамлен ное темными, непокорными волосами. Серо-зеленые глаза и пух лый рот. Он не знал, была ли она красива, скорее всего нет. Но она была для него единственной! Как ее звали? Вика? Да, конеч но, Виктория! На какое-то мгновение, он даже ощутил чувство обиды, которое испытывал, когда она вдруг покидала его.
“Только позже, когда я осталась одна, я поняла, как мне не хватает тебя, моего верного друга. Именно такого, каким был ты. Даже безжалостное время не стерло из моей памяти твои глаза, твой робкий взгляд. Мне кажется, что я узнала бы тебя из тыся чи!”
Анатолий Сергеевич ощутил, как что-то горячее подкатило к горлу и судорожно сглот нул слюну. Чувства смешались. Было и радостно и больно. Ведь, в одно и то же время, он и обрел и по терял что-то дорогое. Он и сам был удивлен, что так реагирует на воспоминания о прошлом. С тех, далеких времен, столько пе режито и перечувствованно, Но это было нечто новое, еще неиз ведованное, но уже желанное.
“ – А ты, помнишь ли ты меня? Было время, когда я была для тебя самым близким человеком”.
Анатолий Сергеевич порывисто закрыл книжку и вновь посмот рел на имя автора – Виктория Яйте. Ну конечно же, конечно же это она! –с радостью подумал он и сердце засту чало громко, по молодому. Книжка была издана в Ленинграде. Значит, она живет где-то здесь, возможно совсем близко от его дома. Но что же да льше?
Анатолий Сергеевич, с нетерпением, вновь раскрыл книжку.
«В прошлый раз ко мне неожиданно пришли гости и помешали за кончить письмо, а мне так хотелось еще побыть с тобой! Сейчас на улице дождь. Ветер гнет ветки, тоскливо за вывает в проводах
По стеклу бегут ручейки, словно природа плачет. На сердце тоже тоскливо. Знакомо ли тебе чувство одиночества? Одиночество души, которое ощущаешь почти фи зически? Когда мне бывает особенно одиноко, я думаю о тебе. Мне хочется верить, что и ты, хоть иногда, вспоминаешь меня. И это, как бы, соединяет нас…”
Прервавшись, Анатолий Сергеевич задумался. Вспоминал ли он ее? Да, вспоминал. Но это было так давно, по молодости…Он даже искал девушку, которая, хотя бы немного, напоминала Ви ку. Ведь она в ту пору была для него идеалом. Потом, после рас ставания, были увлечения, любовь, женитьба. И образ милой подруги юности постепенно растаял… А она помнила его. Помни ла годы спустя, быть может даже еще и теперь, она вспоминает о нем…Анатолий Сергеевич, вновь вернулся к чтению:
“Я пыталась представить тебя повзрослевшим, но так и не смогла. Перед моим мыслен ным взором был все тот же мальчи шка с непокорным вихром волос. Гибкое, почти мальчишеское тело, быстрый застенчивый взгляд. А ведь ты уже давно взрос лый мужчина. У тебя сло жившиеся привычки, свое ощущение мира. Наверное, есть семья и дети… Этого я совсем не могу пре дставить и не хочу, потому что до сих пор верю, что ты мой! Ты ведь любил меня, а я люблю тебя за эту далекую любовь, кото
рая греет меня много лет. Я не отправляю своих писем, но страс тно жду от тебя ответа…
Помнишь нашу любимую сказку “Алые паруса”? Мы разыг грывали ее с тобой вдвоем. Ты был капитаном Греем, а я Ассоль
Мы встречались в лесу и ты всегда страшно смущался, когда те бе надо было говорить за Грея” 15 сент.
Анатолий Сергеевич ясно представил себе край леса, кото рый подходил почти к самому лагерю, в котором они жили. Пом нил высокие сосны, с розовыми от солнечных лучей, стволами. Ему даже казалось, что он ощущал запах нагретой хвои и цвету щего вереска. Вновь, перед его глазами, появилась зеленогла зая девчонка, которая вечно выдумывала какие-то удивительные
игры и приключения. С ней всегда было интересно. Она, как ни кто другой, умела с вдохновением, рассказывать дивные истории
то ли прочитанные, то ли придуманные ею же самой. Он даже вспомнил, как смущался и в то же время испытывал радость, ког
да их взгляды ненароком встречались.
“Милый мой Капитан! Я гляжу в зеркало на свои морщинки и думаю: – напрасно Ассоль ждет свои алые паруса. К ней никто уже не приплывет! Но ведь и ты, мой капитан, давно уже не маль чик! Наверное, ты давно не теребишь свой чуб и не робеешь от женских взглядов? Думаю, что и у тебя появилась не одна мор щинка. Но ты не грусти, для меня ты навсегда останешься юным!
Всегда твоя В.”
Милая, родная Вика! –мысленно произнес с грустью Анато лий Сергеевич слова, которых никогда не говорил ей
«Дорогой мой! На днях была в Гатчине – твоем родном горо де. Бродила по улицам, по которым ходил когда-то ты. Вспоми нала тебя. У меня было чувство, что ты где-то совсем рядом. Ведь могло же быть, что ваша семья вернулась в Гатчину?! Это нам с мамой так не повезло…Была в пар ке. Там сейчас пустын но и от того грустно. Возле прудов пахнет жухлой травой и тиной. А во да чистая и тихая, так что все, что отражается в ней, кажется таким реальным, будто там, в глубине свой перевернутый мир.
Я люблю осеннюю грусть. Она спокойная, умиротворенная. И все же, осенью всегда ощущаешь, что из жизни еще что-то уш ло. И мне, на этот раз, было очень тоскливо. Так, словно я, толь ко что похоронила свою молодость. Невольно на глаза набежали
слезы и до боли стало себя жаль…Такое случается со мной ред ко. Просто одиночество не очень способствует хорошему настро ению. Хотя, казалось бы, я давно уже к нему привыкла…
До отчаянния, до боли, захотелось, чтобы в этот момент, ря дом со мной был ты. Совсем близко так, чтобы я могла видеть твои глаза, коснуться твоей руки. К сожалению, чудес не бывает, ты не пришел…”
Анатолий Сергеевич, как и большинство мужчин, не был ни сентиментальным, ни особенно чувствительным, но от слов, об ращенных к нему девушкой, чей образ жил когда-то в его душе, невольно перехватило дыхание.
Его чувства и отношение к женщинам были, как для мужчи ны простыми и естественными, Но таких писем, такого доверите льного откровения он не знал. НЕ помнил он и того, чтобы ког да-нибудь с участием относился к переживаниям женщин и, тем- более, жалел их. Но одиночество Вики, той, единственной, боль ю отозвалось в его душе. Из прошлого, казавшегося таким дале ким, неожиданно протянулась невидимая нить, связав его с нас тоящим.
“3О сентября
Опять по крыше стучит дождь. В доме мертвая тишина, только тикают стенные часы. Можно подумать, что все, кроме меня, уме рли. Тогда зачем живу я? В плохую погоду и мысли особенно то скливые. Вспомнила , что после вашего отъезда в другой лагерь, я написала письмо твоей матери. Она как-то сказала, что ты из-за
меня извелся и даже похудел. Меня это очень задело. Я ее спро сила, поправился ли ты без меня. Ты прочел это письмо и пор вал. Об этом мне написала подруга. Зачем я это сделала?
Чтобы позлить твою мать? А обидела те бя! А ведь ты лю бил меня! Как сладко и как грустно произносить это слово! Жив ты или нет, но любовь твоя всегда будет принадлежать мне и я не устану повторять, как песню, как мо литву, как стон – он лю бил меня!
Помнишь рассказ Куприна “Гранатовый браслет”? Телегра фист Желтков, в письмах к графине, повторял: “Да святится имя Твое!” А я говорю: - он любил меня! И ничего не может изме нить этого!
Не помню, кто именно, высказал мудрую мысль, что ничто не принадлежит нам так бесспорно, как прошлое. Это верно. А по тому, что бы не случилось, я буду повторять – он любил меня!”
Анатолий Сергеевич читал и слова проникали в его, слегка очерствевшую душу, заво раживая и тревожа. Для него эти чувс тва были непривычны и даже не знакомы. Он не мог понять, что именно так взволновало его.
Откровенность ли и доверитель ность этих признаний, или то, что чувства Вики были обращены именно к нему, и, мало то го, все это вызывало в его душе удивительную, тоже незнако трепетную нежность к той, далекой, почти забытой девушке.
«Дорогой друг!
В воздухе кружатся последние листья и деревья стоят уже почти совсем голые. А тра ва по утрам седеет от инея. Говорят, что о прошлом вспоминают те, у кого нет ничего в настоящем. Конечно
это надо понимать не в буквальном смысле, Раз человек живет, у него есть, какое-то, настоящее. Он работает, ест, спит, о чем-то беспокоится. Возможно, я сама виновата в том, что не сумела найти своего смысла жизни. Не нашла любимого дела, не обрела себя, как личность. Не родила ребенка, не посадила дерева. Моя жизнь, это течение однообразных и похожих друг на друга, дней.
Я ничего не пишу тебе о своей работе. Да и зачем? Я ничего не создаю, не изобретаю, не пишу ни картин, ни музыки. Просто добросовестно работаю и все. В настоящем нас с тобой, увы, ни чего не связывает, а потому я вновь возвращаюсь к прошлому.
Помнишь ли ты ту давнишнюю тихую осень в Померании? Мы бродили компанией по незнакомому парку и любовались чи стым, прозрачным озером. Не было ни ветерка и клены, росшие у самого берега, беззвучно роняли листья и они, медленно кру жась, падали на воду. В кустах краснотала замерла привязанная лодка. Тогда эта идиллия ни у кого не вызывала грусти. И, толь ко теперь, тот солнечный день, наполненный запахами вянущих листьев, вы зывает у меня щемящее чувство тоски.”
Анатолий Сергеевич не помнил, вспоминал ли он, когда-ни будь ту осеннюю прогулку. Но теперь, прочитав последние стро ки, он увидел ясную, яркую картинку, почти физически ощущая себя там, в далеком прошлом. И еще он вспомнил дорогу, по ко торой они шли в парк. Луга и небольшой холм, на вершине кото рого зеленела сосновая роща. И, как ни странно, воспоминания это вызывала у него чувство похожее на ностальгию.
“Читая старых русских писателей, бывавших за границей, я не раз встречала утверждения, что в чужом краю и природа, и даже небо, совсем иные, чем на родине. Это неправда. Природа везде одинаково хороша, даже на чужбине. Другое дело люди, незнакомая речь, чужие обычаи… Наверное от того, что мне сей час особенно грустно, вспоминаются только осенние дни. Осен ний лиственный лес в Померании. Освещенные солнцем золотые березы, богрянные заросли американского клена. Чаща моло дых елочек, в которых мы с тобой заблудились. Мы тогда долго плутали по лесу и вернулись в лагерь только вечером.
По прежнему твоя В”
«Любимый мой!
Сегодня выпал первый снег. Все вокруг побелело, засверкало. На улице словно праз дник. Ах, как легко, как радостно сегодня дышется! Скорее бы выпало побольше снегу, что бы можно было на лыжах пойти в лес. Скажи, ты любишь зимний лес в снегу, в инии? Мороз щиплет лицо, а солнце заставляет щурить ся. Снег осыпается с веток, скрипит под лыжами.
Ты, наверное, удивляешься моей веселости? Думаешь, ее принесла зима? Нет, просто мне дали адрес одной нашей общей знакомой, которая в сорок пятом была с тобой в одном лагере. В воскресенье я поеду к ней. Уверена, что она знает, где ты. Мы встретимся с тобой, иначе и не может быть! Я давно представ ляю себе нашу встречу. Однажды вечером я буду слушать музы ку или писать письмо, быть может, даже тебе... А ты позвонишь у дверей и спросишь - здесь живет такая-то? А я посмотрю на те бя и не узнаю. И спрошу – а кто вы такой? –Не узнаете? –уди вишься ты и улыбнешься своей застенчивой улыбкой. И тогда я прижмусь к твоей груди, а ты будешь гладить мои плечи и повто рять – я так долго искал тебя!”
В жизни у Анатолия Сергеевича была и любовь и семья, но, прочитав эти строки, он почувствовал себя виноватым от того, что никогда не пытался найти Вику. Ведь она была только части чкой его, такой далекой юности…
- А ведь мы могли встретиться до моей женитьбы и кто зна ет… - подумал он и вдруг испытал чувство утраты еще не обре тенного счастья.
“Не буду обманывать тебя, что никогда, никого не любила. Я не раз влюблялась, страдала, ревновала, отчаивалась. Но, когда чувство проходило, я вновь обращалась мыслями к тебе, как к самому близкому человеку. И тогда мне казалось, что я не так одинока…Когда мы встретимся, я отдам тебе все письма, напи санные тебе и ты узнаешь, как я ждала тебя и, как ты был мне нужен. До свидания, мой Милый. Думаю, что это последнее пи сьмо, ведь мы скоро встретимся! Я решила, когда узнаю твой адрес, то не буду ни писать, ни звонить тебе, а поеду сама, без предупреждения. И по тому, как ты меня встретишь, я все пойму.
Если я не нужна тебе, я уйду без упрека, хотя и с сожалением. Да же, если бы ты раньше клялся мне в своей любви, я не имела бы права на нее, ведь прошло столько лет!
Но, не скрою, мне было бы больно!”
И хотя встреча с Викой, до сих пор не произошла, Анатолий Сергеевич с волнением и беспокойством ждал развязки.
– Кто была эта общая знакомая и что узнала от нее Вика? –по думал он.
«10 ноября
Любимый мой!
Это мое последнее письмо. Больше я никогда не буду писать те бе писем. Не буду потому, что некуда. И мы никогда не встрети мся, ведь тебя больше нет! Ты погиб в далеком 45-м году. Погиб при последних залпах войны. Женщина, у которой я была, виде ла тебя. Ты лежал в луже крови и смотрел невидящими глазами в небо.”
- Нет, я жив – выкрикнул ,неожиданно для себя Анатолий Сер геевич, испугав пассажиров. Извинившись, он тут же забыл о них.
“Ей стало страшно и она бросилась прочь. Ах, почему меня не было рядом?! Если ниче го нельзя изменить, то пусть свершится чудо и время, хоть на час, хоть на минуту, вернется назад. Я за крываю глаза и вижу дым и огонь. Слышу орудийные залпы и пулеметную оче редь. Как все это далеко и как близко! Последние капли крови стекают по твоему лицу и груди. Я накло няюсь к тебе и закрываю твои глаза. Мне не страшно, мне беско нечно больно…
Я целую твои холодеющие губы. – Прощай мой любимый, моя несбывшаяся судьба! Тебя уже нет, но я все еще говорю с тобой потому, что нет сил поверить в это. Ты любил меня давно, а я полюбила тебя, когда тебя уже не было на свете. Но я соеди няю нашу любовь и говорю – мы любили друг- друга!
Я не уничтожу писем, написанных тебе и буду хранить их, как самое дорогое! Люди, у которых было что-то хорошее в жиз ни, вспоминают об этом. Я же буду вспоминать то, чего у меня никогда не было…
По прежнему твоя Вика.”
Дочитав, Анатолий Сергеевич, в каком то оцепенении продол
жал смотреть в пустое пространство листа. Он был глубоко пот рясен и не замечал, что по его щекам текут слезы.
- Но ведь она, наверное, живет здесь в Ленинграде? –вновь подумал он и приободрился. –Я найду ее! Я должен ее найти! –мысленно воскликнул Анатолий Сергеевич.
В его одинокой и безрадостной жизни встреча с Викой стала подобна обетованной зе мле. Он был уверен, что только с ней сможет обрести тепло и взаимопонимание, которых ему так не хватало в жизни. Размечтавшись, он чуть не проехал свою стан цию. Кивнув жене, он протянул дочке рюкзак и сказал:
- Это тебе, разбери сама, и, никому не сказав ни слова, по шел в сторону леса. Не разбирая дороги, Анатолий Сергеевич до лго бродил по лесу, потом вышел к реке и сев на крутом берегу, погрузился в воспоминания. На реке шла обычная дачная жизнь – дети, плескаясь водой, шалили. Но он никого и ничего не ви дел, и не слышал. Неожиданно в памяти всплыли воспоминания, казалось бы давно забытые мелочи связанные с Викой.
Сразу же после выходного, он принялся за поиски. Чтобы связаться с редакцией, пона добилось несколько дней. Наконец кто-то ответил деловым тоном:
- Редакция слушает.
- У меня к вам просьба,- с волнением проговорил Анатолий Сергеевич. –Не могли бы вы сообщить мне адрес или номер те лефона автора книги “Не отосланные письма” Виктории Яйте?
- Яйте? –удивились на том конце провода.
- Да, да! Ее книга вышла в вашем издательстве в прошлом го ду.
- У меня ее данных нет, - равнодушно ответил мужчина.
- Подождите, не вешайте трубку! –испугался Анатолий Серге евич. –Наверное где-то, все-таки, есть ее адрес? Мне очень надо найти автора… Это моя старая знакомая, которую я ищу несколь
ко лет! –соврал он. Наступила тишина. Анатолий Сергеевич услы шал, как кто-то другой спросил:
- Как ты сказал ее фамилия? Яйте? Кажется у меня лежит один ее рассказ…
Снова стало тихо, затем раздалось какое-то бормотание и голос у телефона сказал:
- Записывайте!
С бьющимся сердцем Анатолий Сергеевич опустил трубку и сей час же снова поднял ее, чтобы набрать номер. На звонок никто не откликнулся. Вечером он позвонил опять.
- Да, я слушаю,- ответил вкрадчивый женский голос.
- Попросите пожалуйста Викторию Яйте.
- Я у телефона.
У Анатолия Сергеевича вдруг перехватило горло и он не мог про изнести ни одного слова. Словно вернувшись в прошлое, неожи данно для себя он сказал:
- Ассоль, это я, Грей!
Видимо, в памяти Виктории он оставался все еще тем же подро стком и она радостно и удивленно воскликнула:
- Мальчик мой, ты жив?!
- Да, я не умер в сорок пятом и я хочу тебя видеть!
- Приезжай, я жду тебя!
Возможно, что все чувства, которые нахлынули на него пос ле того, как он прочел ее рассказ, были только иллюзией. Ведь их разделяли долгие годы. И, практически, он не знал Викторию такой, какой она была сейчас. Но Анатолий Сергеевич был убеж ден, что любил и ждал ее всю жизнь.
