Банальная история
БАНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О ТОМ ЖЕ
Английская поговорка утверждает, что тот, кто не знал бедности, любви и войны, тот не жил полной жизнью. Если это принять за истину, то жизнь Ольги Ивановны была, действительно, полной, так как она пережила войну и голод. Скитания по городам и весям. Смену работы и несчастливую любовь. Почему не сложилась ее личная жизнь, объяснить трудно. Может быть из-за вечных переездов, неустроенности, или болезни матери, которая последние десять лет своей жизни провела в кровати. У Ольги Ивановны почти не было свободного времени, которым она могла бы распоряжаться по своему усмотрению. Днем - работа, вечером дела по дому и забота о матери.
Мать умерла перед самым выходом Ольги Ивановны на пенсию. На работе ее уговаривали поработать еще годика два, чтобы как-то освоиться, привыкнуть к одиночеству, но она, чувствуя себя бесконечно усталой от обязанностей, ответственности и плохой работы транспорта, мечтала только о покое.
Со смертью матери и выходом на пенсию Ольга Ивановна обрела не знакомую ей до этого времени свободу, когда-то казавшуюся неосу ществимо желанной, а на деле ставшей пустой и ненужной. Правда она пыталась чем-то заполнить ее - записалась на курсы вязания, по том на макраме. Много читала. Но в душе оставалась ничем не заполнен ная пустота. Ольга Ивановна любила театр, но так получалось, что ходить ей было не с кем. Были у нее знакомые, но все люди семейные, обремененные заботами о детях и внуках. А в театральных кассах, как правило, невозможно купить один билет. Приходилось брать два, потом второй как-то пристраивать. Чаще всего он пропадал...
Несколько раз Ольгу Ивановну знакомили с пожилыми мужчинами, но она всерьез не воспринимала эти знакомства. Они казались ей неесте ственными и чересчур деловыми, словно речь шла об обмене квартиры или купле -продаже. Самого же главного, каких-то чувств, хотя бы симпатии, не было и в помине. Да, ей самой было уже под шестьдесят, но глядя на этих толстеющих женихов, она понимала, что брак для них это только вовремя поданный обед, выстиранная и выглаженная рубашка, и отсутствие необходимости искать где-то на стороне одноразовую подругу, Мысль несколько циничная, но соот ветствующая действительности.
Был даже такой случай, когда мужчина, узнав, что она не собирается ни с кем сходиться, спросил без обиняков - "а как насчет секса?" После этого Ольга Ивановна больше не соглашалась ни с кем знакомиться, А когда ей уж слишком надоедали, говорила с напускным раздражением- "мне уже никто не нужен!"
Но не верьте ни одной женщине, не знавшей взаимной любви, что она не желает любить и быть любимой, даже если ей шестьдесят или даже семьдесят, просто ее мечты о любви так и остались на уровне восемнадцатилетней девушки и она никак не может представить рядом с собой старичка обрюзгшего или тощего, лысого или заросшего бородой со вставной челюстью.
Ольга Ивановна считала, что пора ее мечтаний давно прошла и никто, и ничто уже не смутит ее покоя. Так бы оно и было, если бы не один сон, повторявшийся время от времени с удивительной точ ностью и последовательностью, словно он был заснят на пленку. Она видела себя молодой, в длинном белом платье, какого у нее никогда не было. Она шла за руку с молодым и красивым мужчиной в белом костюме, с большими удивительно синими глазами. Вокруг них расстилалось поле, в высокой траве которого было полно всяких цветов. Жужжали пчелы, а в вышине пел жаворонок. Но они смотрели только друг на друга. Мужчина шел немного впереди, увлекая ее все дальше и дальше. Наконец они подошли к реке и остановились под большой развесистой ивой.
Он обнял ее за плечи собираясь поцеловать и сердце ее замерло в сладостной истоме. Но, в это время мужчина резко обернулся и будто услышав или увидев что-то, разжал объятия и отступил назад. Пыта ясь его удержать, она хватала его за руку, но рука ускользала. А мужчи на, с грустью, будто оправдываясь, произносил:
-Я люблю тебя... .
-Но куда же ты? -восклицала она. -Я тоже люблю тебя!
-Рано еще, рано...
-Мы еще встретимся, -обещал он
Говоря это, мужчина удалялся, не поворачиваясь спиной.
Эти слова она уже еле слышала. Постепенно исчез и он. А Ольга Ивановна во сне помнила, чем все закончится и каждый раз пыталась удержать его руку, но все повторялось как в прошлый раз. Просы палась она со щемящей тоской утраты. Некоторое время лежала не открывая глаз, пытаясь удержать в памяти дорогое лицо. Хотя сон доставлял ей боль, она с нетерпением ждала его повторения. Об этом сновидении Ольга Ивановна никогда никому не рассказывала. Он был для нее чем-то вроде тайной любви.
Состояние одиночества люди ощущают по разному. Например артист ка Раневская говорила, что одиночество, это когда некому рассказать свой сон. К сожалению, кроме снов, есть более сущест венные вопро сы, которые можно доверить только с близкими. А когда их нет, невы сказанные слова начинают глодать душу.
Рядом с Ольгой Ивановной жило еще несколько пожилых одиноких женщин, которые все свое свободное время проводили за разговора ми: стоя, сидя на скамейке, курсируя вокруг дома, перекликаясь с бал конов и окон. Причем диалоги велись с такой увлеченностью и заинте ресованностью, словно они решали мировые вопросы. Когда Ольга Ивановна проходила мимо беседующих, до нее долетали отдельные фразы. Говорилось обо всем на свете: о повышении цен, войне в Чечне, о выступлении президента.
Обсуждались соседские семейные проблемы и телесериалы. Видимо, так удовлетворялась их потребность в общении и скрашивалось оди ночество. Психологи же называют это сенсорным голодом.
Ольга Ивановна была человеком иного склада. Ее не удов летворяла подобная пустая болтовня. Хотелось поговорить о новом прочитан ном романе, интересной статье, открывшейся художест венной выставке. :Но собеседников для подобных тем не было... И она, уже будучи на пенсии, вновь стала вести дневник, заменивший необходимое общение. Первой Фразой, с которой она начала свои записи, была:
"Семья может быть счастливой и не очень, но для любого человека, в особенности женщины, естественным состоянием должна быть жизнь в окружении детей и внуков, посвященная заботам о них.У меня теперь нет никого. Мне не о ком заботиться, некого ждать и даже не о ком думать, а потоку я должна придумать себе какую-то цель или занятие, которое стало бы смыслом моей жизни. Я еще не знаю, что это будет, но надеюсь что-то серьезное."
Ольга Ивановна жила в новом районе, в однокомнатной квартире. Ходила всегда в один и тот же магазин современном постройки, в на роде именовавшимся "стекляшкой". Как-то она обратила внимание на пожилого мужчину, который появляйся в магазине в же время что и она. Внешность его ничем не была привлекательна. Но ей показалась странной его безучастность к окружающему.В очереди он ни с кем не разговаривал и даже с продавщицей объяснялся короткими, односло жными Фразами. Получив свои покупки, он шел к столу, где нетороп ливо и сосредоточено укладывал свертки в старую сумку, оставаясь погруженным в свои думы. Исподтишка наблюдая за ним, Ольга Ива новна вдруг почувствовала жалость к этому незнакомому, чужому человеку.
Потом она подумала: -А с какой стати мне его жалеть? Ну одинок, так ведь это не смертельно! Я вот, тоже одна и в магазин хожу, и готовлю Все прочее сама делаю..." Но стоило ей вновь увидеть его грустное и отрешенное лицо, как сердце невольно сжималось от жалости.
- Может быть он недавно жену похоронил? Или она, как моя мама, лежит уже не один год?- с сочувствием подумала Ольга Ивановна. И, даже дома, она ловила себя на том, что думает о незнакомце. Она была уверена, что он не только не замечает, а просто не видит лиц, встреча ющихся ему людей.
Как-то случайно, Ольга Ивановна оказалась в очереди в кассу, непо средственно за незнакомцем. Он, как и всегда, стоял ни на кого не глядя и ни на что не обращая внимания. Когда подошла его очередь, он назвал отдел и сумму.
-Дайте мне десять копеек, -рявкнула кассир
-У меня нет других денег, -виновато ответил он.
-А я не могу вам всю свою мелочь отдавать!
- Все как сговорились, с одними полтинниками идут! -продолжала ворчать кассирша.
-Может быть я где-нибудь разменяю? -в растерянности проговорил
он, продолжая топтаться возле кассы.
Дотронувшись до его плеча, Ольга Ивановна протянула ему монет ку: -Возьмите, как-нибудь отдадите..
Обернувшись. мужчина удивленно посмотрел на нее как на какое-то чудо, но взять деньги не решился.
-Да как же… мы ведь не знакомы..,
-Мужчина, вы будете платить или нет?! -вновь подала голос кассирша. -Если нет, отойдите от кассы и не мешайте работать!
-Берите, берите, -кивнула Ольга Ивановна.
Наконец он взял деньги, уплатил, но все не отходил от нее, продолжая волноваться:
-А как я вам потом деньги отдам, где вас искать?
- Ну, мы же с вами каждый день в этом магазине встречаемся,
-улыбнулась Ольга Ивановна.
-В самом деле? -удивился мужчина.
На другой день, когда Ольга Ивановна вошла в магазин, он был уже там, и с беспокойством оглядывал всех входящих женщин. Посмотрел он и на нее, но, кажется, не узнал. Это ее слегка обидело, но она не по казала виду и сама подошла к нему.
-Вам, наверное, долг всю ночь спать не давал, -сказала она улыбаясь, видя что он протягивает ей деньги.
-Да, то есть нет...просто я был очень удивлен, если не сказать потря сен...-проговорил он.
-Потрясены, но чем? -удивилась Ольга Ивановна.
-Вашим поступком ....
-Вы явно преувеличиваете значение этого факта. Ничего из ряда вон выходящего. Да и деньги не такие, чтобы о них говорить... -сказала Ольга Ивановна пожимая плечами.
-Для вас, может быть. А для меня это имеет очень большое значение, -проговорил он делая ударение на слове "очень".-Спасибо вам!
В литературе можно встретить описание, что взгляд героя, или герои ни, одновременно выражает несколько разных чувств. Ольга Иванов на всегда воспринимала это, как писательскую фантазию. Но теперь, глядя в глаза своему собеседнику, она убедилась, что подобное дей ствительно возможно. Его взгляд, выражал безыс ходную грусть, удивление и безмолвный невысказанный вопрос.
Говорить было больше не о чем, но они продолжали стоять друг про тив друга и Ольга Ивановна, почувствовав замешательство, сказала:
-Извините, мне надо идти, -и вместо того, чтобы подойти к прилавку, вышла из магазина.
Уже за дверьми, она обругала себя, но назад не вернулась.
Встретив ее в следующий раз, незнакомец поклонился ей с некоторым смущением, словно не был уверен, следует ли с ней здороваться. Ольга Ивановна кивнула ему в ответ и они разошлись.
Если Ольга Ивановна приходила первой, то не раз замечала, как он, входя в магазин, ищет ее взглядом, а найдя, приветливо улыбается. То, что он не решается познакомиться с ней, в его возрасте, казалось если не смешным, то странным.
Как-то проходя мимо стола, на котором незнакомец укладывал свои покупки в сумку, Ольга Ивановна заметила, что один из пакетов лоп нул и крупа сыплется на стол, а он стоит в замешательстве, не зная что ему делать. Подойдя к нему, она сказала:
-Дайте я вам помогу, -и достав полиэтиленовый мешочек, накрыла им лопнувший пакет, по женски ловко перевернув его.
Посмотрев на нее, как на фокусника, мужчина сказал с удивлением:
-Это опять вы?!
- Я, а что? Я вам уже надоела своей услужливостью?
-Нет, что вы!.. Я вам очень благодарен.
-Не делайте из мухи слона! Бее это такие мелочи...-вздохнула Ольга Ивановна.
-Но я имею ввиду не пакет, а то, что кроме вас никому не пришло в голову помочь мне...
-Психологическая несовместимость с обществом?- улыбнулась Ольга Ивановна и не дожидаясь его ответа, вышла из магазина.
Как-то в субботу к Ольге Ивановне неожиданно приехала гостья и про была до самого вечера. Ольга Ивановна решила проводить ее до трам вая, а заодно зайти в магазин за хлебом. Когда она возвращалась до мой, то заметила под развесистой ивой, на скамейке одиноко сидяще го мужчину. Он сидел сжавшись в комок, с уныло опушенной головой. На улице уже темнело и Ольга Ивановна видела его не очень отчетли во, но, почему-то у нее возникла уверенность, что это ее незнакомец. Подойдя ближе, она убедилась, что предчувствие ее не обмануло. Остановившись возле него, Ольга Ивановна воскликнула:
-Господи! Что вы тут делаете в такой час, да еще в одном костюме?! Вы кого-нибудь ждете?
Он поднял голову и казалось не удивившись ее появлению, ответил:
-Нет, не жду. Я ходил в хозяйственный магазин. Захлопнул дверь, а ключи забыл дома...А моя соседка поехала к дочери и вернется только завтра...
-Ну и что вы собираетесь сидеть здесь всю ночь? -удивленно спросила она.
Мужчина пожал плечами и ничего не ответил.
-У вас что, нет никаких знакомых, у которых вы могли бы переноче вать?
-Я давно ни с кем не общаюсь...
-Уму непостижимо! -вновь воскликнула она. -Вы же совсем озябли ! Пойдемте, -решительно проговорила Ольга Ивановна и взяв его за руку заставила подняться.
-Куда? -удивился он.
-Ко мне, куда же еще?! -ответила она возмущенно и спросила -и давно вы здесь сидите?
-Часа три...
Дома, включив свет, Ольга Ивановна с ужасом обнаружила, что ее найденыш совсем посинел.
-Сейчас я вас горячим чаем напою! -проговорила она, но потом, подумав, сказала: -нет, пожалуй, сначала погрейтесь в душе!
Из душа он вышел порозовевшим и даже помолодевшим.
-Вытерся называется, а по шее вода течет! -усмехнулась Ольга Ива новна и взяв из его рук махровое полотенце, принялась вытирать ему голову с такой обыденностью, словно делала это всю жизнь. И вдруг, впервые заметила, что у него удивительно синие глаза, как у того муж чины, который снится ей много лет. Это открытие обрадовало и в то же время вызвало грусть, потому что в душе давно утвердилось убеждение, что в ее жизни уже никогда ничего не будет...
-Садитесь, будем пить чай! Ну же, ну, не стесняйтесь! -добавила она, видя, что незнакомец нерешительно топчется на месте. Вид у него был смущенный.
-Да неудобно как-то и странно...-добавил он.
-Садитесь, садитесь! В том, что мы будем пить чай, нет ничего стран ного -проговорила Ольга Ивановна, подталкивая его к столу.
- Но ведь мы с вами совсем незнакомы...Вы даже имени моего не знаете... -продолжал он.
-Ну так в чем же дело, представьтесь!
-Алексей Иванович.
Ольга Ивановна назвала свое имя.
-Вообще-то я страшно не люблю самоуверенных людей, но вы просто дикарь какой- то, честное слово. Можно подумать, что вы живете на необитаемом острове -воскликнула она.
-Почти что, так оно и есть!
Сделав несколько бутербродов, она пододвинула их ему, сказав:
-Ешьте, вы ведь наверное, весь день ничего не ели!..
-Спасибо
Взглянув на него, Ольга Ивановна заметила, что у него дрожат губы, словно он собирается заплакать.
-Что-то не так? -участливо спросила она. Дотронувшись до его руки. Судорожно сглотнув, он ответил охрипшим голосом:
-Нет, нет, все в порядке.
Наконец он принялся за еду. Для приличия, чтобы не смущать его, Ольга Ивановна прихлебывала чай и исподтишка наблюдая за ним, думала о превратностях судьбы. Она давно мечтала познакомиться с одиноким, в чем-то обделенным и даже несчастным человеком, кото рого могла бы морально поддержать, скрасить его одиночество. И вот, теперь перед ней сидел именно такой человек, которому нужна ее помощь, это она чувствовала. И, вместе с тем, он был не тем выдуман ным героем из ее мечты. Он был реальным, со своей, неведомой ей судьбою, своими проблемами и, как ей показалось, некоторыми стран ностями характера. Для того, чтобы понять эти странности, надо было знать его судьбу, жизненные обстоятельства, однако она не считала себя вправе расспрашивать его.
Напившись чаю и поблагодарив, Алексей Иванович поднялся из-за стола и спросил:
-А что теперь?
-Теперь будем ложиться спать, время уже позднее...
-Как? -испуганно спросил он, широко открыв глаза.
-Да вот так, - ответила Ольга Ивановна и достав раскладушку,
протянула ее Алексею Ивановичу - раскладывайте, я вам сейчас поду шку и одеяло дам.
-И вы не боитесь оставлять меня на ночь? -удивился он. -А вдруг я у вас что-нибудь украду и сбегу, или...
-Или изнасилуете меня?- рассмеялась она, окончательно смутив его.
-Да нет, что вы! Я этого не думал! Но вы-то могли подумать.
-Только не в отношении вас! -с грустной усмешкой проговорила Ольга Ивановна. Потом добавила в задумчивости - если бы я могла помочь вам...
-Вы и так уже помогли мне! -горячо проговорил он.
-В самом деле? удивилась она.
Он кивнул.
-Вы мне вернули веру в бескорыстие, в то, что еще существуют неравнодушные люди...
На этот раз смутилась Ольга Ивановна.
-Вы придаете слишком большое значение моим действиям. На самом деле я и не очень добрая и не такая уж отзывчивая. Я не из тех, кто бросается на помощь любому. Для меня имеет большое значение мое восприятие. Я помогаю, в основном, тем, кто мне симпатичен.
Не дожидаясь, пока он задаст напрашивающийся вопрос, Ольга Ива новна добавила: -вы мне понравились.
Ее признание вызвало у Алексея Ивановича странную реакцию. Вмес то ожидаемой радости, она услышала:
-Нет, нет, не говорите так! Не шутите надо мной, это жестоко! Я уже давно потерял надежду...я не верю...
-Видимо нам предстоят трудности...-с огорчением подумала Ольга Ивановна и с усталостью сказала:
-Ну, не верите, так не верите...ложитесь спать. Может быть мы, в кон це-концов и поймем друг-друга...
Постелив ему постель, она ушла мыться, а когда вернулась, Алексей Иванович уже лежал с закрытыми глазами, натянув одеяло до самого подбородка.
Погасив свет, Ольга Ивановна разделась и легла.
Наступила странная и необыкновенная ночь. Ничего подобного она никогда не могла себе представить. Почти рядом с ней - на расстоянии вытянутой руки, лежал чужой мужчина, о котором она ничего не знала и с которым ее ничего не связывало - ни чувства, ни взаимные интересы, ни, тем- более, желания, И она ничего не ждала, так как знала, что ничего не случится, Просто лежала и слушала, как он дышит.
Мерно тикали стенные часы. Время шло, а сна не было. Судя по его дыханию и вздохам, он тоже не спал.
-Вам не спится? -спросила она в темноту.
-Да, -ответил он односложно.
-Вас что-то беспокоит?
-Мое прошлое.
-Прошлое не должно беспокоить, ведь оно мертво. Его нельзя ни вернуть, ни исправить.
-Но есть такие вещи, которые невозможно забыть и, тем- более, простить. Например предательство...
Ольга Ивановна не знала что на это возразить и промолчала.
Некоторое время молчал и он, потом заговорил тихо, словно в раздумьи:
-Мы прожили с ней двадцать пять лет .Наш брак был счастливым, если не считать того, что у нас не было детей .Но мы были счастливы так как жили друг для друга. Связывали нас и общие интересы. Соня была художником-костюмером при театре, а я книжным графиком. Наша работа была для нас не только средством к существованию, но и увлечением, радостью... Театр, литература, музыка, выставки... Оба мы выставлялись. Она как театральный художник, а я как книжный график. Она постоянно восхищалась моими работами, говорила, что я достоин большего, что мне надо делать большие гравюры и т.д.
Алексей Иванович надолго замолчал и Ольга Ивановна решила, что на этом его исповедь закончилась, но он продолжил:
-А потом, совершенно внезапно, без каких-либо предшествовав ших ссор или размолвок, она ушла к театральному режиссеру. Для меня это было ударом, так как я свято верил в ее любовь. Но, наверное, пережил бы наш разрыв менее трагично, если бы не...не ее предательство, не оскорбления...
Алексей Иванович опять умолк. Видимо ему трудно было об этом го ворить. Но давняя обида и боль рвались наружу.
- А в суде, когда мы разводились, она сказала, что я не удовлетворяю ее, как мужчина... А когда она пришла за вещами, то добила меня сло вами, которых я никак не мог ожидать от нее. Она сказала, что я пло хой художник, что мой метод давно устарел, что я ни на что не спосо бен и вообще пустой, никчемный человек. И что хвалила она меня про сто из жалости...И еще несла какую-то чушь будто я нелюдим, не умею с людьми общаться, поддерживать дружеские отношения... Причем все это говорилось с таким злом и раздражением, словно я был ее за клятым врагом и мы не прожили с ней двадцать пять счастливых лет...Этого я не мог вынести...
Алексей Иванович опять умолк. После ее ухода, меня увезли в больницу с инфарктом… 0на ни разу не навестила меня... Поправлялся я пло хо, так как жить мне не хотелось. Кроме всего прочего, я узнал, что мой лучший друг был ее любовником... Я был морально сломлен и с тех пор все у меня пошло наперекор. На работе какие-то неприят ности начались, на выставку не попал, да еще, после развода, в коммуналь ной квартире оказался...Потом в гололед как-то упал и сломал два па льца на правой руке. Какое-то время не работал... А самое главное, что я и сам поверил, что человек я никчемный... Алексей Иванович замолчал.
-А что же друзья? Ведь был же у вас еще кто-то, кроме предателя?
- Да знаете...-Алексей Иванович помолчал. -Собственно говоря,
я сам как-то отошел от них, отстранился.
-Сколько времени прошло с тех пор -спросила Ольга Ивановна.
- Пять лет…
-Пять лет?! -ужаснулась она, -и вы, все эти годы жили с обидой в сердце?!
-Да, -совсем тихо ответил он. -Правда несколько лет спустя я узнал, что у нее психическое заболевание, но простить как-то не смог...
-Я понимаю, что предательство трудно простить, но как вы могли предать свое творчество, свой талант? добровольно отказаться
от радости?! -возмущенно воскликнула Ольга Ивановна.
-Потому что я сломался, а рядом никого не оказалось...Я даже пить начал, но от этого стало еще хуже и я бросил.
-А как вы живете сейчас?
-Все так же... Вот, недавно вышел на пенсию, только наверное зря...
-Чем же вы заполняете свое свободное время?
-Читаю или рисую для себя. А когда совсем невмоготу становится, иду в лесопарк и брожу до темна, не разбирая дороги. Устану так, что по том валюсь на кровать и засыпаю мертвецким сном.
-Как я понимаю, утешения у женщин вы не искали?
-Конечно.
-Женщины стали для вас врагом номер один, не так ли?
-Да.
-Теперь я понимаю, почему вы не поверили моим словам, -задумчиво проговорила Ольга Ивановна. -А тут еще во вражеский лагерь попали... Скажите, вы и от меня ждали какой-нибудь неприят ности?
-Нет, что вы! -поспешил он ответить, но прозвучало это не очень убедительно.
-Я заметила, что придя ко мне вы были, если не напуганы, то расте ряны.
- Да, -согласился он.
-Ну что же, во вражеский лагерь вы пришли все-таки добровольно и так же добровольно уйдете...А теперь давайте спать, ночь уже на ис ходе.
После завтрака случайный гость собрался уходить, но Ольга Иванов на уговорила его остаться. Соседка Алексея Ивановича могла верну ться только вечером и ему опять пришлось бы весь день бродить по улице. Ко всему прочему шел дождь. Алексей Иванович согласился как-то не очень охотно, но возражать не стал.
Весь день Ольга Ивановна, как могла, занимала своего найденыша. Показывала ему альбомы с открытками, которые собирала много лет, ставила пластинки. Алексей Иванович держался очень сдержанно, говорил мало, украдкой бросая на нее вопрошающие взгляды, словно чего-то ждал. Одним словом, перед ней опять был незнакомец из мага зина. А от того, разговорчивого и откровенного, который был рядом с ней в ночной темноте, не осталось и следа.
К вечеру натянутое общение стало тяготить Ольгу Ивановну и она с нетерпением ждала, когда он уйдет. В восьмом часу Алексей Ивано вич наконец поднялся.
-Спасибо вам за все. Мне так неловко, что я...-начал он, но так и не договорил, глядя куда-то вбок.
-Я это поняла. А в особенности вам стыдно за свою ночную откровен ность, не так ли? -сказала Ольга Ивановна, пристально глядя на него.
-Откуда вы это знаете? -удивился он.
-Так всегда бывает. В темноте легче откровенничать. А когда наступа ет утро, приходит раскаивание и хочется скорее забыть о разговоре, а своего собеседника больше никогда не встречать.
Немного помолчав, Ольга Ивановна сказала:
-И все же я благодарна вам за ваше доверие. Но вы ведь не нуждае тесь ни в чьем участии не так ли?
-Я в это искренне верил, но ваши десять копеек помогли мне прозреть и я вдруг понял, что ждал этого.
-Мне кажется, что вы предали себя более жестоко, чем жена, -сказала Ольга Ивановна, глядя на него с сочувствием.
-Наверное вы правы...-согласился он и вздохнул, -мне пора… -Алексей Иванович взялся за дверную ручку, но внезапно обернув шись, спросил:
- Скажите, могу я надеяться на дальнейшее наше знакомство,
или оно было лишь цепью ничего не значащих случайностей?
-Я уже говорила вам, что если бы вы мне не понравились, я бы не об ратила внимания на ваши проблемы и, тем- более, не привела бы вас к себе. А вообще аналитики утверждают, что в жизни -ничего не бывает случайного…
-Вы даже представить себе не можете, какое значение имеет для меня знакомство с вами! -воскликнул он и вдруг, порывисто обняв ее плечи, поцеловал, но не в губы и не в шеку, а в шею, где-то возле уха.
Выражение его глаз изменилось, теперь в них мелькнула, хотя и роб кая, надежда. А глаза были синие, синие, как у того мужчины из повторяющегося сна.
