30-е апреля. Я никогда не писал дневников и не знаю как это делают другие, но дневник решил завес ти. Мне это необходимо, чтобы лучше оценивать свои чувства и поступки.A eщe чтобы не чувствовать себя таким одиноким. Говорят, что дневник в этом очень по могает. Напишешь все что на душе наболело, и легче станет.

  Сегодня мы закончили работу совсем рано - в II часов утра были уже на улице. За проходную вышли все вместе. Девушки, как всегда, о чем-то весело бол тали и смеялись, говорили о празднике. Кто-то в гости собирался, кто-то к себе гостей ждал. Некоторые пойти в театр предполагали. А кое-кто решил отметить празд ник в ресторане. Одним словом, у всех были свои пла ны, свои заботы. Только я опять остался в стороне. 

  Никто не пригласил меня, не спросил где и с кем собираюсь отмечать 1-е мая. Я шел с ними рядом, как чужой. Мне нечего было обсуждать, не о чем договари ватъся. И от этого мне стало как-то очень тоскливо и одиноко. Может быть мне следовало самому напросить ся к кому-нибудь в компанию. Ну, хотя бы, в ресторан..       Но я этого не сделал, потому что больше всего бо юсь быть навязчивым. Я чувствовал, что дольше оста ваться с ними не могу, и хотя нам было по пути, свер нул на другую улицу.

   Вокруг чувствовалось предпраздничное оживле ние. Люди торопились за покупками или шли уже из магазинов. На ветру весело развевались флаги, а мне было так тоскливо, что не хотелось ничего видеть.

   Мне казалось, что дома, когда я закрою свою дверь, мне бу дет легче, но я ошибся - в квартире ца рила суматоха. Пахло пирогами и жареным мясом. Жен щи ны носились по коридору, хлопали двери. Здесь то же каждый был занят своим делом, и только я опять, был ни при чём.

  Бросив на стол сетку с продуктами, я лег на ди ван. Не было желания ни двигаться, ни думать. Я зак рыл глаза и вдруг почувствовал, будто чьи-то ладони коснулись моего лица. Прикосновение было таким нео жиданным, что я даже вздрогнул.

-Это женщина! -подумал я не открывая глаз.У меня нет знакомой, которая могла бы ко мне придти, но я хотел верить в это. Я лежал и ждал, что ее рука вновь, коснется моей щеки, но так и не дождался. Когда я от крыл глаза, в комнате никого не было, и я не знал, уш ла она или ее вообще не было.

 

  1-е мая. Только что вернулся с демонстрации. Все сегодня были такими нарядными и веселыми. Пели пес ни. И я пел. На какое-то время мне стало легко и поч ти весело. А потом опять навалилась тоска. Когда де монстрация стала расходиться, ко мне подошел Петров из соседнего отдела. Заулыбался, протянул руку.

- Хорошо, что встретил тебя, -сказал он. -Ты куда- нибудь идешь вечером? -Я пожал плечами. Мне не хотелось говорить, что идти мне некуда.

-Слушай, приходи ко мне. Компания будет миро вая! -Его приглашение меня удивило. С Петровым мы никогда не были приятелями. Только "здравствуй»  и "прощай".

   Он ударил меня в грудь кулаком: -друзья собира ются, понимаешь? Вот я и подумал...Так что ты непре менно аппарат захвати, ты ведь занимаешься Фотогра фией? Запечатлеешь, так сказать, навечно! А насчет вина не беспокойся. Ну, идет?

-Что он мне такое предлагает? -подумал я. -

  Напоить за фотографию, что- ли? 

-Халтурой не занимаюсь и вином платы не бе

  ру! -ответил я сердито.

   Он стал  мне говорить, что я его неправильно по нял, что о Фотоаппарате это он так, между прочим, ска зал, но я не хотел его слушать и ушел. С этого момента мое настроение совсем испортилось. Даже расхотелось гулять по городу и я опять вернулся домом, но и дома тоже тоскливо. Сижу и думаю, что мне делать с собой. Вечно я словно раздваиваюсь. Когда я нахожусь в од ном месте, мне хочется быть в другом. С улицы спешу домой, из дома на улицу... Тоскую в одиночестве и ску чаю среди людей. И всегда кажется мне, что я не там, где должен был бы быть. Утром я был в обиде, что меня никто не приглашает, а когда позвали, оскорбил ся и решил, что лучше буду сидеть дома.

  А теперь, задним числом, думаю, что надо было согласиться. Какая бы не была компания, это все же лучше, чем одиночество.

  В кино не достать в праздники билетов. Читать не хочется. Не могу ни на чем сосредоточиться. Давно ле жат фотографии, которые надо наклеить, но мне каже  тся это так обременительно и нудно... Чем всё же заня ться? Да, забыл самое главное. На демонстрации видел одну девушку. Шла она с нашим институтом, но у нас она, кажется, не работает. Худенькая, большеглазая, с русой косой. Глаза грустные, а лицо бледное. Увидел её, и сердце сладко замерло. Захотелось подойти и за говорить, но, как всегда, не смог... И так было жаль, что я потерял её...

   Займусь-ка я все же фотографией, отпечатаю кое-что из старых снимков. Может быть, хоть немного отвлекусь от своих серых мыслей!

 

   20-го мая. Понедельник. Вчера ездил за город. Взял фотоаппарат, но ничего не снял. В парке уже сов сем зелено, листочки разворачиваются, и трава вылез ла. У речки видел калужницу. Воздух свежий, бодря щий. Только от него делается как-то еще тревожнее. И влечет куда-то и сердце сжимается от предчувствия, но чего? Что это зов природы?

   По ещё сырым дорожкам ходили пары. Завидно. Они молоды, бспечны и счастливы. А мне уже тридцать пять. Для моего счастья уже не достаточно встретить просто красивую женщину. Мне хочется большего, чем ни к чему не обязыающая близость, и мне трудно.

  Показалось, что издали увидел свою незнакомку с 1-го мая. Она была с парнем. Я их перегнал и заглянул ей в лицо, но это была не она...

  Утром ужасно не хотелось идти на работу. Не хоте лось никого видеть. Когда я прихожу в понедельник в институт, мне всегда кажется, что я попадаю в какой-то механизм вроде часового. Крутятся колесики, шестерен ки, раскручивается пружина. Все в движении и все на месте. И сам я колесико. А наш главный конструктор молоточек, который бьет нас по голове. Голос у него громкий и злой. Всегда кем-то или чем-то, недоволен.

   Чуть не целый день, наши инженеры говорили о прошедшем воскресенье. Рассказывали кто чем зани мался. А потом, как обычно, о Футболе речь завели. Вчера откуда-то из-за границы транслировали матч. А я даже не включал. Все удивляются и, по-моему даже осуждают меня за равнодушие к футболу, даже женщи ны. А мне не понятно, почему все должны быть болель щиками? Я же не спрашиваю их, почему они не занима ются фотографией, хотя это так интересно!

 

   30-е мая. Вдруг заметил, что моя соседка Верочка совсем выросла. Превратилась в девушку и довольно симпатичную. Делает модную прическу. В глазах у нее уже появилось что-то женское. А что, если мое счас тье, совсем рядом?- подумал я и понял, что уже никог да не смогу разговаривать с ней как с девочкой.

 

15 июня, воскресенье. Только что приехал с прогу лки. Ездили за город всем отделом. Собираясь, чего-то ждал. Может встречи, может разговора...

Но все по-старому. Опять кроме меня все были па рами или группами. В поезде занимали друг- другу мес та, кто-то кому-то покупал билеты. А мне захотелось повернуться и уйти, но я не сделал этого. Сел к ребя там. Они говорили о спортивных соревнованиях, кото рые проходили в Москве. Опять о чем-то, спорили. Обсуждали, восхищались. Мне было стыдно, но я не знал ни одной фамилии спортсменов. Впрочем, меня это волнует, так же мало, как и футбол. Из всех, ныне известных спортсменов, я знал только трех: Тамару Пресс, Бруммеля и Жука. На этом мои познания и закан чивались.

Девчата запели, какую-то грустную песню. Было это, что-то длинное и нудное. Местами, совсем не скла дное, а главное, мотива никакого. Мне стало даже, как-то, неловко за них. Удивился, что может такое нра виться. А потом, подумал о том, что, может быть, это я иду не в ногу со временем, и взгляды у меня устарев шие? Вот, смотрю, на наших девушек из отдела и не нравятся они мне. Собрались за город, в парк. На ули це жарко, а они в кримпленовых брюках и мужских ру башках. Все, как один, словно в форме. Модно это, что ли? Да ещё губы и ресницы накрасили, словно в театр собрались! Невольно, вспомнил свою незнакомку, ста ло ещё тоскливее. Где-то она теперь, и с кем? Может быть, одна?

Приехали  в Павловск. Я люблю этот парк. Люблю его тишину и простор.И пруды тихие и речку. Только, на этот раз, никакой тишины не получилось. Народу в парке, словно сюда весь Ленинград приехал. По алле ям, ходили толпы народа, под деревьями сидели целы ми компаниями. Пили, ели, играли вкарты. На лужай ках, молодежь играла в волейбол. С летней эстрады, доносилась музыка. Наверное, выходные и должны быть такими шумными и веселыми. Но мне это, как-то, не по душе.

Наши недолго место выбирали, устроились в самой гуще, почти в толпе. Стали раздеваться. Почти все ку пались, потом играли в волейбол. Без выпивки у нас, тоже не обошлось. Ели и пили из общей посуды. Пели и смеялись. Почти все друг с другом, на «ты».  

Общаются запросто. Бегали, возились, катались  по траве. А я, опять, остался в стороне… Не получается у меня такая «простота». Даже представить себе не мо гу, чтобы я повалил девчонку на траву и катался с ней в обнимку. Или, крутил бы ей, ради шутки, руки. Как ни странно, но девчонки, почему - то не обижаются. Неужели, им это нравится? Было с нами несколько че ловек из другого отдела. Среди них и Анна. Мне она раньше нравилась. Высокая, красивая. Длинные косы. Походка гордая. Одним словом, девушка моей мечты. Был уверен, что, и внутренне, она так же хороша. Во всяком случае, скромная. А, посмотрел на неё в парке, даже обидно стало, как-то, за неё. Спросил - зачем пьете? Не хорошо! А она глянула на меня насмешливо и говорить:

-Нравится, вот и пью!

Значит, не зря говорили, что в колхозе она, нарав не с ребятами, водку глушила! А мне всё не хотелось этому верить. После сегодняшней поездки, она мне про сто противна стала.

Обратно ехали на семичасовом поезде. Народу было много, пришлось стоять. А в Пушкине, ещё сели. Духота стояла страшная и жара. Стояли вплотную друг к другу. От этой, вынужденной близости, делалось про сто тошно. Хотелось выскочить на любой станции. Какая-то девчонка, тыкала мне в лицо букетом. Кто-то, упирался в бок, чем-то твердым. Но молодежь наша, не унывала. Собрались в одном углу и опять туристские песни пели. Пассажиры ругались, плакал чей-то ребе нок, а из угла, неслось:

Спекулируй бабка, спекулируй Любка,

Спекулируй милая, сизая голубка!

Неужели это воскресный отдых? Неужели, так можно отдыхать? Домой я вернулся и физически и мо рально, разбитый. На душе ужасная пустота. Жаль впу стую потерянный день…

 

2-го июля. Не знаю, радоваться мне или печали ться - понял, что люблю Верочку. Она так мила и про ста. Глаза у неё открытые и ясные. Вся она, такая све жая и юная. От любви к ней, на душе немного грустно, ведь я старше её лет на 15! Я ей, наверное, кажусь уже пожилым и, конечно, чересчур серьезным. Когда-то, я рассказывал ей сказки, а теперь, даже говорить с ней, смущаюсь. А, как бы мне хотелось, пойти с ней гулять! В Летний Сад или Александро-Невскую лавру. Идти, взявшись за руки  и о чем-то беседовать. А потом, ук радкой, поцеловать. Как хочется прижаться к её соч ным, почти детским губам. Как хочется любви, боль шой и чистой. И еще хочется быть первым, кто её по целует.

Весь день, сегодня, не мог сосредоточиться. Пытался что-то вспомнить, но что именно, не знаю. А, вспомнить, надо было обязательно. И от того, что я не мог сделать этого, делалось страшно до ужаса. После работы, поехал в Лесной, в парк. Бродил там по дорож кам и всё вспоминал. И вдруг, всё стало проясняться - музыка! Я вспомнил мелодию. Вернее не вспомнил, а сочинил. Звуки, постепенно, складывались в аккорды. Снова и снова, повторялся лейтмотив. Как жаль, что я не знаю нот и не могу записать эту мелодию. А она так прекрасна! Она выражает все мои чувства. Как же мне её записать, чтобы не забыть?!

Я слышу целый оркестр! Оказывается, быть ком позитором совсем не трудно! Надо только знать ноты.

 

10-е июля. Весь день болела голова. Что-то да вило на темя, что-то мешало…Домой ехал совсем раз битый. В автобусе было тесно. Рядом со мной, стояла девушка. Сперва, я подумал, что ей некуда от меня ото двинуться, но потом заметил, что она специально при жимается ко мне. Тело её было горячим и потным, ужа сно противно!

Я попытался отодвинуться, но не смог. А она смо трела мне в глаза и всё льнула. От её близости, подка тила тошнота, словно я коснулся чего-то мерзкого. Не выдержав, я оттолкнул её. Она обозвала меня дураком, и покраснела. А я, выскочил на первой же остановке и бросился прочь. Долго никак не мог успокоиться. Зашел в кино, но и там, не мог отделаться от мерзкого ощущения. Да и кино, показалось скучным. Мелькали какие-то лица, кто-то громко смеялся, хотя ничего сме шного не было. До конца, я так и не досидел.

 

Июль. Опять меня что-то гнетёт, и болит голова. Не знаю, куда себя деть. Работаю через силу, а дома совсем тоска. И ещё, какой-то, необъяснимый, страх, хотя сам не знаю, чего боюсь. К врачу пойти, что ли? Только стыдно с такими глупостями, обращаться. Но и жить, с подобными ощущениями, тяжело. Состояние, ка кое-то, странное. Поговорить бы с кем ни будь по ду шам… А с другой стороны, всё мне надоело. Даже голо са раздражают. И в лицах, что-то неприятное, лживое. Я знаю, они говорят одно, а думают совсем другое. Все себе на уме. Хоть Петрова взять.

Он тоже меня обмануть хочет, только случая удо бного не было… Не любят они меня, я им чужой! Они все вместе, а я один. И ругаются и мирятся, только не со мной. Хотел, хоть с Верочкой, поговорить, всё-таки мы были с ней друзьями. Надеялся на её чуткость. Встретил в коридоре и, словно невзначай, пригласил вечером пойти в парк. Она очень удивилась и, даже, как-то, нехорошо усмехнулась при этом. Сказала, что будет занята, а потом, добавила, что, вроде бы, нам и говорит не о чем… Я сказал, что можно и молча белой ночью полюбоваться.

-С вами? -опять удивилась она и засмеялась. В том, как она это сказало, было всё и то, что я стар, что мне поздно мечтать, и что я ей не пара. Ах, как она ме ня обидела, как сделала больно! Что она знает обо мне? Стало ещё горше, словно потерял что-то дорогое. Спал плохо. Проснулся оттого, что кто-то ходит у меня в комнате. Зажег свет - никого! Никак не мог понять, что это было, сон или явь?

 

10-е июля. В прошлую ночь, видел, в комнате у себя, человека. Он прошел от окна к двери. Шел краду чись, согнувшись. Знаю, что никого не может быть и, все же, встал и заглянул за шкаф. Проверил двери. Лег опят, но никак не мог уснуть. Стоило мне закрыть гла за, как все начинало качаться, будто я плыву в лодке или на пароходе.

На работу, пришел разбитый. Всё раздражало. В отделе, целый день, болтовня. Говорят о чем угодно, кроме работы. Неужели  так и раньше было, просто я не замечал? За моей спиной, сидит Поэма. Целый день она болтает о всяких пустяках. Она, наверное считает, что, всем нам, очень интересно знать, чем она вчера, кормила мужа. И о чем они с ним говорили и куда ходи ли. Она собирается менять в квартире мебель и сшить себе новое пальто. У её сына, насморк, а сосед опять пришел пьяный… Из-за болтовни, я никак не мог сде лать расчет. Наверное от того, что у меня никогда не было семьи, все эти бытовые разговоры, кажутся мне невероятно далекими и даже, не всегда, понятными. 

Меня удивляют их семейные отношения, всё ка жется, что жить надо как-то, иначе. Но и женатым, я себя представляю как-то очень смутно. Вообразить я конечно могу, только получается это похожим на ка кое-то кино. -Женщина с длинными косами… Кстати, где я недавно, видел её? Грустное лицо с большими глазами? А семья, это для других… Может быть, я и сам виноват? На работе у меня сложные отношения. Девчон ки и те, относятся ко мне с пренебрежением. Или боят ся меня? И я никогда не подхожу к ним, не заговари ваю. Да и с мужчинами, кроме деловых отношений, у меня ничего нет. Никак не пойму, у них, у всех, какие - то общие дела, интересы, а я, всё время где-то вне. И вообще, у меня такое ощущение что я живу не в свой век.

12 июля. Опять меня преследует музыка. Она звучит то тише, то громче. И так. весь день… Жаль, что, кроме меня, её никто не слышит. А я сижу и слу шаю… Семен спросил меня, о чем я думаю.

-Да так, -сказал я, -ни о чём… Ведь не скажешь же ему, что я сочиняю музыку, причем, во время работы! А мелодия, необыкновенно прекрасная! Весь день мне было очень приятно и я, даже не заметил, что не сделал ни одного чертежа.

Домой пришел  ужасно усталый, словно ворочил камни. Не евши, завалился на диван. Хотелось, чтобы была полная тишина, а вокруг всё какие-то звуки. Вот, наверху, кто-то всё время стучит каблучками. То идёт   к окну, то к двери. Дошла до середины комнаты, оста новилась. Пошла назад. Включила радио.Вышла из ко мнаты. Пять минут было тихо и опять: стук-стук-стук… Она меня просто до бешенства, доводит. Хоть бы дома шние туфли надела!

Решил перечитать Куприна «Гранатовый брас лет». Странно, кажется, будто читаю его впервые! Су ществует ли в жизни, такая любовь? Когда читаешь, ве ришь этому, и на душе становится светлее. А я, мог ли бы я любить, вот так же, беззаветно и безответно? Может быть и да. Но, вряд ли, был бы счастлив. Разве можно быть счастливым, если любовь безответна? Если губы, не утолены поцелуем?

Опять, она там, топает! И чего мечется? А за сте ной, опять крутят пластинки… До чего они мне надое ли! Кажется, я начинаю ненавидеть музыку. Меня пре следуют дурацкие слова песни: - «Что скажет началь ник, что скажет актив?» И поёт, кто-то, отвратительным и гнусавым голосом. По коридору Петька на велосипе де катается и, заворачивая, каждый раз, задевает мою дверь. Еле сдерживаюсь, чтобы не выскочить и не пнуть его ногой. Все эти звуки, просто сводят меня с ума. Будто, кто-то, молоточком бьёт по темени!

 

15 июля. В прошлую ночь она, моя незнакомка, была у меня! Вошла в комнату тихо, тихо, встала возле моей постели. Погладила меня по голове. Потом, накло нилась надо мной так низко, что её губы почти косну лись моих губ. Я хотел открыть глаза, чтобы увидеть её, но почему-то не мог этого сделать. Хотел поднять руку, чтобы обнять её, рука не поднималась. Я чувст вовал её дыхание на своём лице и не мог к ней прикос нуться. Очнулся я от собственного стона. Открыл глаза, но её уже не было…

-Догнать! Увидеть! - подумал я, но почувствовал, что меня душат рыдания. Долго не мог успокоиться. Было так горько, словно я, только что, потерял близко го мне человека. Горько от моего одиночества, от оби ды на людей, которым нет до меня никакого дела. Весь день чувствовал себя разбитым и опустошенным, будто выплакал все свои чувства и мысли.

Лето, в этом году, для Ленинграда, необычное. Солнце почти не прячется за тучи и дождей совсем нет. Раньше я очень любил солнце.Теперь оно почему-то раздражает меня. Хочется спрятаться от него в темный угол. Когда я выхожу на освещенную солнцем улицу, у меня появляется чувство беззащитности. Будто стою я, посреди улицы, совсем голый и все меня видят и смею тся. Странно, раньше, ничего подобного, мне не каза лось. И настроение у меня, стало портиться по пустя кам. Сегодня, стоял в магазине, в кассу. Отошел спро сить цену. Вернулся, женщина, которая стояла за мной, не признала меня. Обозвала нахалом и сказала, что видит меня впервые. Ворчала и ругалась, пока другая женщина не сказала, что я занимал за ней. Старуха, сразу угомонилась, но не извинилась, а у меня, на весь остаток дня, настроение испортилось. А потом, как ни в чем ни бывало, стала меня о чём-то спрашивать. Я, ко нечно, промолчал. А в автобусе, рядом со мной, ехал пожилой мужчина. Боже, что это была за физиономия! Толстая, дряблая, вся в красных жилках и угрях. И ук рашал её огромный, красный нос с крупными порами. Губы толстые, вывороченные. Мужчина сопел, кряхтел и отдувался. Весь его вид, вызывал у меня омерзение. И пахло от него не то стеарином, не то салом. Смотреть на него, было ужасно противно, но и не смотреть я, по чему-то, не мог. Удивительно, но безобразие бывает  привлекательным, как и красота. Страшно, а глаз отве сти, не можешь! Я даже странно подумал: -и зачем он такой? Неужели ему самому не противно?

На работе у меня, всё, как-то, сложно. Сотрудни ки по отделу, то-ли ненавидят меня, то-ли, просто не замечают. И соседи по квартире смотрят на меня с подо зрением, как на шпиона. Что я им сделал? Я никак не могу найти к ним подхода. Я совсем, одинок, просто как человек на необитаемом острове. Одна радость - знаю, что ночью Она опять придет ко мне.

Я буду ждать её. Я специально, не закрываю свою дверь, что бы она могла войти. Вчера я даже на ружные двери, оставил незакрытыми, но, кто-то, заме тил это и закрыл. И она не пришла. Но, если Она захо чет, Она, всё-равно, придет!

Ходит. Опять ходит над головой. Стучит каблуч ками. Взад - вперед, взад - вперед… Если бы, действи тельно, можно было бы уехать на необитаемый остров! И Верочка тоже, глядит на меня с усмешкой и как-то, подозрительно. Я знаю, что она обо-мне думает, всё знаю! Я теперь умею читать чужие мысли!

 

20-е июля. Всю ночь, меня кто-то мучил. Кто-то был в комнате, но не Она. Он меня душил. Пихал мне что-то в горло и я давился. Еле отбился. Страшно! Ужа сно страшно! Это, наверное, Петров кого-то подослал. Он на всё способен! Или соседи? Им моя комната нуж на, я знаю! А Она, опять не пришла… А я ждал… Один, совсем один, на всём белом свете!..

 

25-е. В прошлую ночь, видел удивительный сон. Будто я попал в какой-то, необыкновенный город. Ог ромные, красивые здания с колоннами. Лепные карни зы, широкие лестницы. Не дом, а дворец! Вокруг всё асфаль тировано, но деревьев и цветов, много. А ещё много статуй, больших и величественных, похожих на баронов или маркизов - шляпы с перьями, огромные воротники, шпаги… А вдали, за городом, лес - строй ные сосны и ели. И за лес, солнце садилось. Даже про снувшись, я. ещё долго, находился в приятном ощуще нии, что испытал в необыкновенном сне.

 

26-е. Проснулся с мыслью, что должно случиться или уже случилось, что-то ужасное. Стал вспоминать, но так ничего и не вспомнил, но, гнетущее чувство, не проходило весь день. Всё чего-то ждал и боялся. Было очень беспокойно. А сотрудники, смотрят на меня так, словно в чем-то, меня подозревают. А Валя, вдруг, предложила мне билет на концерт симфонической му зыки. Уверяла, что лишний. Кто-то, не смог пойти. Би лет я взял, но ей не поверил. Всё это неспроста. Не знаю что, но что-то, она мне готовит, какой-то подвох Но в театр, я всё же пойду.

 

27-е июля. Только что пришёл из театра. Долго бродил по городу, но никак не мог успокоиться. Как я и думал, билет она мне дала с определен ной целью. Рядом со мной, сидела девушка. Сперва я её не заме тил, но она, всё время, пыталась со мной заговорить. Всё о чём-то, спрашивала. Потом я догадался - её подо слали, чтобы выведать о моём проекте. А ведь я, нико му о нём не говорил и, даже в дневник, ни разу не пи сал. Откуда же, они узнали? Девушка приято улыбалась и была очень недурна, но я ей, всё-рано, не поверил! Рассказывать ей я ни о чем не собирался, но стало, опять, очень тревожно. А потом, произошло не бывалое, уму не постижимое - оркестр заиграл сочинен ную мной мелодию, которую я вынашивал не одну не делю. Это меня просто потрясло. Потом я, немного, при шел в себя и спросил девушку. Что они играют и она ответила, что это  «Времена года» Чайковского! Опомнился я, уже на улице, далеко от концертного за ла. Не иначе, как они все, сговорились! Не может быть! Это же моя мелодия, моя музыка!

 

10-е августа. Очень устал. Работаю над проектом машины. Почти каждый день, остаюсь после работы, но что значат трудности, когда ждет успех, а, может быть, даже известность, слава! А успех, я знаю, будет, так как, подобного, ещё никто не изобретал. И уж, на этот раз, у меня никто не украдёт идею! Если конечно, не найдут чертежи. Но я их упрячу в такое место, что нико му и в голову не придет там искать!

 

Без даты. Домой пришел поздно. Устал так, что казалось будто всё тело налито свинцом.Перестал даже ощущать внешние раздражители. Будто всё отключи лось. Сразу лег спать. Спал крепко, без снов и вдруг, среди ночи, проснулся оттого, что рядом кто-то находи тся. Когда глаза привыкли к темноте, увидел Её. Она стояла рядом с моей постелью, вся в белом. Я только не понял, в чём она была, то-ли в легком газовом платье, то-ли в тунике.

Заметив, что я проснулся, она склонилась надо мной. От неё пахло чем-то нежным и волнующим. Я до гадался, это был запах цветов и любви. Сначала она коснулась моего лица, потом груди. Склонилась ниже, почти касаясь меня. От неожиданности и волнения, у меня перехватило дыхание. Захотелось привлечь её к себе, обнять до боли, прижаться к её губам. Но со мной что-то случилось, я не мог пошевелить рукой. Её косы, лежали на моей груди, а сладостный запах её те ла, кружил голову. Я хотел сказать ей слова любви, но мой язык тоже не повиновался.  А она улыбалась и её глаза блестели в темноте. И вдруг, на какое-то мгнов ение, она коснулась моей груди и поцеловала в губы.

В этот момент, я почувствовал страшную боль в нижней губе и застонал, закрыв глаза. Когда я открыл их вновь, её уже не было. Только нижняя губа, горела огнем. Посмотрев утром в зеркало, я обнаружил, что губа прокушена и вся в запекшейся крови. И, всё-таки, я согласился бы вновь перенести боль, лишь бы ещё раз, меня коснулась любовь…

 

Без числа. Начальник спросил меня, чем я зани маюсь по вечерам. Я ответил ему, что пока, это ещё сек рет, но скоро я закончу работу и тогда представлю её на его суд. Он был несколько обескуражен, но промол чал. А потом, осведомился, не нужна ли мне помощь. Я, конечно, отказался. Знаю я их! Помогут, а потом ска жут, что это они изобрели!

 

Опять без даты. Написано торопливо и мало раз борчиво. Вчера закончил свою работу. Сегодня отнес её шефу. Он, бегло, просмотрел, потом, с удивлением, поднял на меня глаза и спросил, что это такое?

-Разве вы не видите?! -ответил я вопросом на вопрос. И тогда он заметил, что это не проект, а гали матья и я, должно быть, смеюсь над ним.

-Вот как?! -сказал я. Лично для меня, это вполне реальный прибор. Просто, до меня, ещё никто до этого не додумался! Странно, но он мне, почему-то, не пове рил. Он сказал, что если это шутка, то глупая. И вооб ще, бред.

-А я считаю, что это очень талантливо! -прого ворил я. Тогда он сказал, что я не в своём уме. Я не обиделся. Я понял, что он так говорит, из зависти. По том он ещё, что-то, бормотал, но я уже не слушал его. Меня, вдруг, заинтересовало, на кого он похож, наш шеф?

Необычайно знакомый облик! Он всё ещё о чем-то говорил и сердился, а я всё смотрел на него и вспоминал. Особенно меня волновал его нос. И, вдруг, я узнал в нём бабушкин самовар. Ну, конечно же! Не сколько лет назад, его у бабушки украли и она, даже перед самой смертью, вспоминала о нем с сожаленьем. А он, сидел в кабинете начальника и кипел! Даже дым от него шёл! Мне показалось это таким смешным и не лепым, что я засмеялся и смеялся долго и никак не мог остановиться. Тогда мне дали воды и посоветовали, ид ти домой. Понятно, он ведь боялся, что я могу расска зать сотрудникам, кто он. Могу его разоблачить. А, мо жет быть, он даже не предполагал, что я догадался?

Уходя, я всё-же сказал ему, что он зря  здесь сидит и что ему надо стоять на столе или на серван те. -Что?  Что вы сказали? -закричал он и поперхну лся. Я уже понял, что за мной придут. Шеф, конеч но же, не простит мне моего превосходства. Сам то он, никогда, ничего не изобретал и не изобретет! А ещё, он не простит мне моего разоблачения. Пусть другие не знают, что он самовар, но я-то, вижу!

Ну вот, уже стучат! Это за мной! Пусть ломают двери, сам я не открою! Покажу им, что никого не боюсь! Опять стучат. Сейчас, случайно, посмотрел в угол, а там Она. Сидит на стуле и смотрит на меня выжидающе. Улыбается. Интересно, когда она приш ла? Но не всё ли равно, главное, что Она здесь! И счастье так близко!

 

На этом, запись обрывается. Сейчас, автор этой грустной истории, лежит в психиатрической больнице. Врачи пытаются вернуть его к нормаль ной жизни, но, удастся ли это, сказать трудно. На столе его лечащего врача, как укор нашему равно душию к окружающим нас людям, лежит дневник. Читая его, невольно хочется воскликнуть:

-Люди, давайте будем чуткими!